Война

По установленному порядку на очередные пограничные сутки (они не совпадают с астрономическими и начинаются в 20.00) один из офицеров заставы назначался ответственным за службу нарядов, постоянно находясь в помещении заставы.

С 21 на 22 июня ответственным был я. С наступлением темноты в расположении немцев все затихло. Старшие нарядов докладывали о необычной тишине за линией границы. После войны стало известно, что в ночь перед наступлением фашисты устроили себе отдых.

В 3.30 22 июня дежурный по заставе сержант Мурашов доложил мне о готовности очередного наряда выступить на охрану государственной границы. Наряду была поставлена боевая задача и пограничники вышли в указанном направлении. Вернувшись в канцелярию заставы, я прилег на кушетку и мгновенно уснул.

Вдруг раздался страшный грохот, в окнах вылетели стекла. В канцелярию заставы вбегает дежурный и срывающимся голосом произносит: "Товарищ лейтенант! Стреляют!" Застава поднята по тревоге, все уже были на ногах до получения команды. Личный состав быстро занял огневые позиции - блокгаузы и изготовился к ведению боя. В это же время последовали телефонные звонки от пограннарядов: "Вступили в огневой бой с противником. Продолжаем выполнять поставленную задачу." Сильным огнем был обстрелян наряд, находившийся на наблюдательной вышке. По моей команде все пограннаряды были возвращены в опорный пункт заставы. Прервалась телефонная связь со штабом комендатуры. Уверен в том, что диверсионные группы противника перерезали провода. Радиосвязи в нашем звене застава-комендатура не существовало.

Вскоре фашисты, прикрываясь огнем, стали накапливаться на рубеже атаки, а затем перешли в атаку. Расстояние между атакующей цепью противника и опорным пунктом заставы все уменьшалось. Командиры отделений просили разрешения открыть огонь. Мною была подана команда: "Подпустить фашистов ближе." В этом случае обеспечивалось поражение прицельным огнем. Затем последовал организованный и достаточно плотный огонь, заставивший фашистов залечь. Они не ожидали такого огня и начали отходить в исходное положение.

Но в целом обстановка осложнялась. Все яростнее становился бой в районе 10 заставы, личный состав которой безупречно выполнил свой воинский долг. В это же время стало ясно, что для поддержания огневой связи с 10 заставой и прикрытия стыка с ней - необходимо выделить часть огневых средств. Выбор пал на пулеметчика Складанова. Он блестяще справился с поставленной ему боевой задачей. За мужество и отвагу Складанов был награжден орденом "Красного Знамени". Этим же указом от 22 июля 1941 года я был награжден орденом "Красной Звезды".

В течение нескольких часов атаки фашистов на опорный пункт заставы повторялись неоднократно, но каждый раз успешно отражались огнем пограничников. В этом бою я был контужен с непродолжительной потерей слуха.

Часам к одиннадцати, к границе стали подходить подразделения Красной Армии. По противнику открыла огонь наша артиллерия. В середине дня прибыл посыльный от коменданта, передавший приказ на отход заставы. Застава скрытно и внезапно, по бездорожью через лес, отошла в указанный район и соединилась с другими подразделениями погранкомендатуры.

В жестоком бою первого дня Великой Отечественной Войны весь личный состав заставы, обороняя государственную границу Союза ССР, проявил стойкость, беспредельную преданность Родине.

Пленный немецкий фельдфебель в своих показаниях говорил о советских пограничниках следующее: "До сих пор, располагаясь поблизости от советской границы, мы слушали песни советских пограничников и не предполагали, что люди, поющие так мечтательно, мелодично, могут так страшно сражаться и столь яростно защищать свою землю. Огонь их был ужасен." И далее: "У ваших пограничников по линии берега были огневые точки (он, видимо, имел в виду опорные пункты застав). Они засели в них и стреляли буквально до последнего патрона. Когда кончались патроны - бились врукопашную. Нигде, никогда мы не видели такой стойкости, такого воинского упорства. Мы уже обтекали огневую точку, двигались дальше, однако, никакая сила не смогла сдвинуть пограничников с их позиций. Советского пограничника можно было взять в плен только мертвым либо раненым и без сознания. (из репортажа фронтового корреспондента Владимира Беляева).

Забегая вперед, скажу, что только в 1987 году мне впервые удалось побывать там, где11 погранзастава вела бой с фашистами 22 июня 1941 года. Пограничники последующих поколений установили на месте здания заставы обелиск и мемориальную доску. Возвращаясь с границы, заехал в город Луцк. В городе сооружен мемориальный центр Вечной Славы. На плитах из черного полированного гранита, бронзовыми буквами высечены названия армий, корпусов, дивизий, 90-го Владимир-Волынского и 98-го Любомльского пограничных отрядов, которые приняли на волынской земле первый удар немецко-фашистских захватчиков. Там перечислены все заставы, есть и такая надпись: "Одиннадцатая погранзастава под командованием лейтенанта Кондакова П. С.

Пограничники 98 погранотряда,
награжденные орденами за бои на границе
Котов, Кондаков, Складанов,
?, Удовиченко, Перлитин

Снимок в землянке,
на позициях под Москвой
начало декабря 1941 года

После отхода с границы 11 погранзастава в составе погранкомендатуры участвовала в обороне города Ковеля. Здесь были сосредоточены не только основные силы 98 погранотряда, но и подразделения 45 стрелковой дивизии. В кровопролитном бою с противником, превосходившим наши силы в пять-шесть раз, была решена задача прикрытия отхода наших войск над которыми нависла угроза флангового удара крупной группировки немцев.

11 погранзастава не раз выполняла задачи самостоятельно, в отрыве от других сил комендатуры, по прикрытию ночных отходов подразделений и частей Красной Армии. Только шаблонная тактика противника в первые недели войны (днем - наступление, ночью - отдых) позволила нам сохранить свои силы. Пограничники держались на оставленных позициях до темноты и потом отходили вслед за отступающими частями Красной Армии. Приходилось действовать на невыгодных позициях и при отсутствии времени на их оборудование. Командира, отдававшего приказ на прикрытие, эти вопросы не интересовали. Принцип был один: "Приказываю держаться". И точка. Попробуй не выполнить приказ - будешь расстрелян.

В начале июля некоторое время находились в обороне на реке Ирпень, на подступах к Киеву. После передачи своих оборонительных позиций подошедшим частям Красной Армии, наши задачи менялись как в калейдоскопе. Пограничников перебрасывали с одного направления на другое для "затыкания дыр".

98 погранотряд, как и другие отряды, был преобразован в 98 погранполк и с 27 июля должен был приступить к несению "службы по охране тыла." Но эти задачи так и остались на бумаге. Из-за просчетов высшего командования обстановка на киевском направлении, где действовали войска Юго-Западного фронта, резко осложнилась, стала критической. Глубокими прорывами на флангах гитлеровцам удалось окружить значительную часть войск фронта. В числе окруженцев оказались и пограничные части, среди них и 98 погранполк. Будучи всего-навсего командиром подразделения, я не мог знать масштаба постигшей наши войска катастрофы. События того времени стали несколько яснее при изучении в академии операций Великой Отечественной Войны.

После выхода из окружения, несмотря на понесенные потери, 98 погранполк сохранил свою организационную структуру и продолжал оставаться боеспособной частью. Была пополнена личным составом 11 застава. В июле я был принят в члены партии. Партийный билет был вручен мне в окопе, во время оборонительного боя.

С Шурой мы переписывались. Закончив пединститут, в начале войны она уехала в Михайловск. Поступила на работу в школу по своей специальности. Стремясь как-то помочь Шуре, я выслал ей денежный аттестат, но купить на эти деньги было нечего. Шура рассказывала, что летом 1941, 1942, 1943 годов все учителя работали в колхозе, ничего не получая за свой труд.

В осенне-зимний период 1941 и весной 1942 годов особых событий не произошло. Подразделения погранкомендатуры действовали на своих направлениях, в отрыве друг от друга, часто в расположении противника и самостоятельно решали задачи в интересах Красной Армии.

К лету начались новые тяжелые испытания. Крупная группировка противника прорвала оборону частей Красной Армии и стала развивать наступление в общем направлении к Сталинграду. 11 погранзастава отходила к реке Дон. Происходили неоднократные столкновения с подразделениями противника. Направление отхода приходилось выбирать самому, так как связи со старшим начальником не было. Продовольствием никто не обеспечивал, рассчитывали только на "подножный корм". Спасибо местным жителям - они помогали как могли. Появившиеся к тому времени на полях кукурузные початки, грызли в сыром виде. В конце-концов, оторвавшись от противника, измотанные до предела, вышли в район расположения подразделений своего полка. Помогла смекалка - через местных жителей старались установить, нет ли поблизости солдат в зеленых фуражках. Добрались до штаба батальона (еще раньше комендатуры преобразовали в батальоны). Я построил свое "войско", доложил командиру батальона о выполнении боевой задачи. В ответ комбат всем объявил благодарность. Вообще в штабе считали всех нас погибшими, выслали родственникам "похоронки" и уже не рассчитывали на встречу с нами. Всем были предоставлены несколько дней отдыха. В личной беседе со мной комбат сказал: "Если бы Вы принесли с собой оружие и документы, захваченные в вооруженных столкновениях с противником, то Вас представили бы к самой высокой правительственной награде". Я подумал - лучшая награда, что мы еще живы. Комбат поздравил меня с присвоением воинского звания "капитан".

Закончился короткий отдых и мы вновь на боевой работе. В начале сентября меня назначили помощником начальника штаба батальона. Тепло попрощавшись со своими боевыми побратимами, я приступил к освоению своих новых обязанностей.

Не успел вникнуть в суть дела, как был вызван в штаб погранполка, где получил задачу взять под свое руководство команду снайперов. Дело для меня новое, но недаром говорится, "не боги горшки обжигают". Вместе со мной для руководства группой был назначен старший политрук Ершов. В первых числах октября команда снайперов выехала на передовую в район Мало-Клетской. Командир оборонявшегося здесь батальона указал нам позицию, которая в наибольшей степени отвечала характеру действий снайперов, информировал о поведении противника на этом участке. Ведя наблюдение из траншеи на переднем крае, мы изучили местность в "нейтральной полосе", выбрали для каждого позицию.

Рано утром, еще до рассвета, пограничники, переползая по-пластунски, добирались до своих позиций и изготавливались к ведению огня из снайперских винтовок. С наступлением темноты все возвращались на наш передний край. Здесь кратко подводили итоги боевых действий за прошедший день.

Противник, видимо, вычислил место нашего сбора и вечером 20 октября провел интенсивный минометный обстрел этого района. Осколками мин снайпер Тхаметлоков был убит, а я ранен. В медсанбате дивизии мне сделали операцию и предложили эвакуироваться в тыл страны. Я отказался от эвакуации - мне не хотелось терять свой полк. Во-время операции осколок мины почему-то не был удален, он и сейчас находится в моей ноге. Руководство командой снайперов полностью взял на себя политрук Ершов. В Центральном государственном архиве Советской Армии хранится документ, в котором говорится, что "... всего участвовало на боевой снайперской практике 76 снайперов 98 погранполка. Уничтожено 663 вражеских солдата и офицера. Наши потери - 4 убитыми (в их числе Х. Тхаметлоков) и 5 ранеными. Особенно отличился ефрейтор Степанов В. П., уничтоживший 75 гитлеровцев, награжден орденом "Красного Знамени".

Подлечившись в медсанбате, я на костылях вернулся в свой батальон. Перевязки делали в медсанчасти, расположенной в непосредственной близости от штаба батальона (кому принадлежала медсанчасть - не помню). Постепенно стал входить в работу штаба. Мои основные обязанности заключались в разработке мероприятий по организации службы застав (в батальоне их было 5), контроль за несением службы и отчетность по ее результатам. Отчетность была ежедневной. Вечером вместе со старшим писарем штаба Мохнаткиным А. П., на основе донесений с застав, составляли оперативную сводку. По мере готовности, сводка отправлялась в штаб полка.

Вторым помощником начальника штаба батальона был капитан Горбунов. Он отличался добрым характером, был оптимист и весельчак. Мы с ним дружили. В свободные вечерние минуты дуэтом пели песни, запомнились слова из песни нашего сочинения:
Жили два товарища на свете
Хлеб и соль делили пополам
Оба молодые, оба Пети
Оба - неразлучные друзья.
Вот один товарищ был контужен
Из пулемета ранен был другой
Перевязали бинт ему потуже
Чтобы жил товарищ дорогой
Встретились ребята в лазарете
Койки рядом, а привстать нельзя
Оба молодые, оба Пети
Оба - неразлучные друзья...
А дальше - память подводит.

Ну, песни-песнями, а дело-делом. В ноябре уже мог передвигаться без костылей. Стал выезжать на передовую. В этом была необходимость, так как многие начальники и политруки застав убыли во вновь формируемую 70-ю армию - ее костяк составили пограничники из фронтовых застав и ряда восточных погранокругов. На место выбывших прибыли выпускники пограничных училищ - не имеющие фронтового опыта. Им нужна была помощь. Командир и начальник штаба батальона сутками находились с новичками.

С завершением окружения сталинградской группировки немцев, всем заставам ставилась задача уничтожения фашистских групп, сумевших вырваться из кольца окружения и стремившихся затеряться в донских степях. Масштабы боевых действий наших подразделений возросли. В перестрелках сотни фашистов были уничтожены и около 150 взято в плен. В феврале 1943 года окруженная группировка противника была полностью разгромлена. Донской фронт был расформирован.

Вскоре 98 погранполк был переброшен на Центральный фронт, в район Курской дуги и приступил к действиям на новом рубеже. К этому времени изменилось мое служебное положение - я стал начальником штаба батальона, а буквально через два месяца меня забрали в штаб полка на должность помощника начальника штаба.

В первых числах июля последовал вызов в Управление войск по охране тыла Центрального фронта. Причина вызова - приказ об отправке на учебу в Академию имени М. В. Фрунзе. И 12 июля я выехал попутным транспортом. Дорога была трудной, а цель - заманчивой. Каждый кадровый общевойсковой офицер мечтал и мечтает получить высшее военное образование в такой прославленной академии.

Дальше...